Удар, еще удар, и снова, и снова…
Детский крик резко обрывается…
Входная дверь с треском вылетает из петель…
Полицейские, социальные работники, медики…
Вся улица заполнена «зрителями», все смотрят, ведь не каждый день предстоит стать свидетеля криминального «шоу»…
Народ ахает, когда из дома на носилках выносят ребенка, от силы лет трех-четырех, всего в крови…
Женщина в ужасе хватается за сердце и вскрикивает… Тело медленно оседает на землю, чтобы никогда уже не подняться…
Вой сирены, и скорая мчится в ближайший госпиталь…
Вой сирены, и двоих взрослых в наручниках увозят в полицейский участок…
Визг тормозов и толстый мальчик бьет руками в стекло отъезжающей машины. Его путь лежит в приют…
Люди расходятся… У них теперь есть пища для разговоров, а у кого-то и для раздумий…
Санитары поднимают с земли носилки, на которых лежит укрытая с головой простыней пожилая женщина… Она уже никогда никому и ничего не скажет…
А где-то в нескольких кварталах от этого места, врачи начинают бороться за жизнь маленького мальчика…

Тринадцать лет спустя. 25 июня 1997 года.
Люциус Малфой в который уже раз шел по маггловской части Лондона. Задание у него было предельно ясным, но выполнить его было сложно, почти невозможно. Он никак не мог понять, почему Господин с таким постоянством отправляет сюда своих слуг. Ни один еще не вернулся с задания с результатом. Найти этот, чертов, скрытый магазин никак не удавалось.
Люциус уже представлял, чем для него закончится этот день, когда душа, он даже не думал, что она у него есть, рванулась куда-то, в сторону. Он не смог себя остановить. Что-то манило, влекло его вперед. Улочка, поворот, еще поворот, и снова… Люциус замер под звуками скрипки. Он медленно поднял голову и уставился на юношу, что стоял на балконе и играл. Пронзительные звуки проникали в саму сущность, переворачивали внутри все. Малфой, как завороженный, следил за движениями смычка. Мелодия вдруг изменилась, стала нежной. Она словно обняла блондина, укутало чем-то мягким и пушистым. Люциус не мог оторвать взгляда от юноши со скрипкой.
Мелодия снова изменилась. Теперь она рвала душу, кричала, извивалась. Люциус даже приложил руку к груди, боль в сердце нарастала с чудовищной силой. Но вдруг наступила тишина. Она длилась всего несколько секунд. И снова зазвучала скрипка, даря успокоение. Мелодия вновь начала создавать уютный кокон, излечивая нанесенные ранее раны. Постепенно звуки становились все тише и тише. Люциус никогда в жизни не чувствовал себя таким отдохнувшим, цельным. Он выдохнул, только сейчас поняв, что все это время стоял, не дыша. Он оглянулся, и понял, что не один был заворожен игрой скрипача. Переведя взгляд на балкон, Люциус разочаровано вздохнул. Юноши уже не было.
- Божественный дар, - прошептала женщина, стоящая чуть слева от него. – Я прихожу сюда каждый день в надежде услышать его игру.
- Да, а после его игры чувствуешь себя готовым к любым неприятностям и неожиданностям. Чувствуешь, что готов жить дальше, не взирая ни на что, - сказал мужчина в черной шляпе.
- Он – волшебник, одно слово, - пролепетала женщина с маленьким ребенком. Люциус слушал этих магглов, но думал о юном скрипаче, который заставил его чувствовать, впервые за долгое время. Сегодня, всего несколько минут назад его сердце снова забилось. Скрипачу удалось разбить тот лед, что годами сковывал сердце красавца-блондина.
- Вы пришли сюда другим, - вдруг произнес один старичок, подойдя к Малфою. Люциус лишь приподнял бровь. – Вы были так холодны, так надменны, словно айсберг, но сейчас вы другой. Вы изменились. Это дар мальчика – музыкой менять людей, делать их чище, сильнее, делать их живыми. Я уже собирался умирать, когда впервые услышал его. Это было пять лет назад. И я живу, моя болезнь отступила.
- Кто он? – спросил Люциус, поражаясь тому, что не может не думать о юноше со скрипкой.
- Никто не знает, но каждый день, ровно в два часа дня он выходит на этот балкон и играет, - произнес старичок. – И это всегда разные мелодии. Нам не известно его имя, живет ли он в этом доме, откуда он. Знаем только, что его музыка помогает нам жить.
Люциус еще долго стоял у этого дома. Мелодия и образ юноши, словно, впаялись в его память. Он видел перед своим мысленным образом, как летает смычок над струнами, извлекая божественную музыку, сотворившую невероятное – сделавшую его живым, способным чувствовать человеком.
Малфой, наконец, решил, что пора уже уйти. Забыть то, что случилось, у него не получалось, мелодия, словно, жила в его душе. Он завернул за угол и замер. Прямо перед ним была дверь искомого магазинчика. Люциус недоверчиво обернулся и посмотрел на балкон, где недавно стоял юноша со скрипкой. Почему-то ему показалось, что именно ему он обязан тем, что нашел-таки этот треклятый магазин. Задание Лорда было выполнено.

10 июля 1997 года.
Люциус снова был в маггловском Лондоне. Он уже сделал все дела и направлялся в сторону «Дырявого котла», чтобы пройти в Косой переулок, где у него должна была состояться встреча с Северусом, старым и надежным другом. Неожиданно он нахмурился, глядя на улочку, уходящую вправо. В памяти всплыл балкон и юноша на нем. Он не забывал о нем с той первой встречи, просто задвинул глубоко в свою память. Ноги сами понесли его туда. Еще не доходя до места, он услышал звуки скрипки. Люциус задохнулся от охватившего его беспокойства. Скрипка плакала, надрывно выла, словно кто-то умер. Он еле дошел до места. Юноша был на балконе, одетый во все черное. Казалось, он таким образом с кем-то прощается.
Люциус был в шоке. Он не мог поверить своим глазам. Вокруг юноши вились сверкающие нити, они полетали его с ног до головы, и вдруг сорвались и рванули к людям, проникая в них, заставляя плакать. «Маг», - единственное, что смог подумать Люциус. Одна из нитей прошила его. Сердце защемило.
«Плачьте со мной! Оплакивайте мою потерю», - он не слышал этих слов, он их чувствовал всем сердцем. Казалось, музыка говорить с ним. Так самая музыка, что сейчас извлекалась смычком из скрипки в руках черноволосого юноши. – «Плачьте со мной! Плачьте!»
И люди плакали, почти безмолвно, внимая скрипачу, его горю, которое он передавал своей музыкой, наполненной такой силой, что становилось страшно. Мелодия вдруг оборвалась, оставляя после себя дыру в душе. Юноша почти мгновенно скрылся с балкона.
- У него кто-то умер, - послышались шепотки. Люди расходились тихо, словно боялись потревожить чей-то покой. А Люциус все смотрел на балкон, пытаясь осознать, чему же он стал только что свидетелем. Все было настолько невероятно, что невозможно поверить, но он был человеком, который доверял тому, что видел сам. А он сейчас видел, как сама магия окутывала юношу-скрипача.
Люциус шел по Косому переулку, но никак не мог забыть то, что видел, то, что чувствовал. Это было невероятно, захватывающе и одновременно ужасно. «Таким людям не место в этом мире», - размышлял он. – «Слишком страшный дар пробуждать людей».
Двадцать дней, ровно в два часа дня Люциус приходил к дому и стоял, глядя на балкон на втором этаже, где обычно играл юноша. Но его не было. Дверь балкона была закрыта. Не он один приходил сюда в надежде услышать пение скрипки. Но юноша ни разу за двадцать дней не появился.

31 июля 1997 года.
Он шел к этому дому, проклиная все и всех. Он заболел скрипачом. Ему нужно было его увидеть, почувствовать его магию, услышать его игру. Это действительно стало болезнью, которая грозила перерасти во что-то еще более страшное. Он вышел к дому и остановился на своем излюбленном уже месте. Откуда был хорошо виден балкон, и откуда он мог хорошо без проблем рассмотреть юношу.
Он задумчиво крутил в руках трость, глядя на магглов, которые подтягивались к дому в надежде, что, может быть. Сегодня, они снова услышат свое музыкальное божество. Люциус пропустил тот момент, когда юноша вышел на балкон. Он очнулся от своих мыслей при первых звуках скрипки.
Мелодия лилась радугой, светом, чем-то чистым и невероятным. Она очищала, что-то меняя внутри. Люциус чувствовал, как горечь прожитых лет медленно вытекает из него, уходя и оставляя его свободным. Он словно слышал, как все те, кого он пытал и убил, прощают его. Он мог видеть их лица, их глаза. Они улыбались ему и говорили, чтобы он жил дальше, но с чистой душой.
Люциус мечтал понаблюдать за юношей, рассмотреть его, но как только зазвучала скрипка, все го мысли погрузились в музыку, которую она дарила. Этот мальчик, скорее всего ровесник его сына, просто не мог быть таким одаренным, но он именно таким был. Он исцелял своей игрой. Скрипка была его волшебной палочкой.
«Музыка – это магия, а магия – это музыка», - пришла в его голову шокирующая мысль. Юноша и его скрипка исцеляли не внешние повреждения, они исцеляли душу, вытравливая, освобождая ее, от груза прожитых лет, невзгод, проблем и неудач, ошибок и сомнений. Мальчик дарил тем, кто его слушал второй шанс, возможность изменить свою жизнь.
Люциус смотрел на радужные нити, что тянулись от юного виртуоза к магглам, сглаживая морщинки, убирая следы проблем с их лиц, заставляя губы расплываться в улыбке. 
Сегодня мелодия была чистой как звонкий ручей. Она переливалась соловьиной трелью, взлетала вверх и опускалась вниз, даря радость и тепло, свежесть и желание жить.
Скрипач давно уже ушел с балкона, а Люциус все стоял. Мелодия все еще звучала внутри него, не желая покидать его сердце и душу. Ему казалось, что мальчик прощался сегодня со всеми.
Из задумчивости его вывел хлопок двери. Люциус посмотрел на того, кто нарушил его состояние покоя, и увидел скрипача и пожилого мужчину.
- Так жаль, что ты здесь был последний раз, - услышал он старика. Юноша что-то ответил, но Люциус, как ни пытался, так и не смог разобрать. – Мы будем очень по тебе скучать, - после чего старик обнял юношу и ушел. Скрипач несколько минут стоял на месте, а затем медленно двинулся вдоль стены дома. Малфой никак не мог понять, что же его настораживает в движениях юноши. Скрипач почти дошел до поворота, когда Люциус, наконец, сдвинулся с места и пошел к нему. Юноша остановился и замер, словно кого-то и что-то ждал.
- Зачем вы мне ждали? – прошептал юноша.
- Почему вы решили, что я ждал вас, может быть, я просто иду в ту же сторону, что и вы? – надменно поинтересовался Люциус.
- Вы первый раз пришли сюда 25-го июня, - прошептал скрипач. – Я вас запомнил. В вас было что-то темное, оно и сейчас есть, но оно перестало вас поглощать, словно вы примирились с чем-то.
- Почему вы шепчете? – Люциус разглядывал парня. Тот был очень хорош собой, но слишком хрупкий что ли, как дорогая фигурка из китайского фарфора. Чуть тронешь – разобьется.
- Это все, на что я способен, - грустная улыбка тронула совершенные, идеальной формы губы. – Врачи так и не смогли добиться большего.
- Что с вами случилось? – Люциуса до жути хотелось поговорить с молодым человеком. Тот был до неприличия открыт, и в то же время оставался загадкой.
- Вы можете меня проводить? Это недалеко, - чуть извиняясь, попросил юноша.
- Конечно, мне очень интересно ваше общество, - кивнул Люциус.
- Кстати, меня зовут Гарри, - представился скрипач, протягивая руку, но чуть в сторону. Малфой замер, вглядываясь в лицо. Глаза скрывали почти полностью черные очки. Люциус поежился, откуда-то пришло знание, что юноша слеп.
- Люциус Малфой, - наконец, произнес он.
- У вас красивое имя, - улыбнулся юноша, затем осторожно сглотнул.
- Вам трудно говорить? – блондин пристально следил за каждым жестом и движением своего нового знакомого.
- Несколько часов я могу говорить, но потом будет сильно болеть горло, - прошептал Гарри. – Вы мне не поможете? – юноша протянул руку, словно прося о помощи.
- Гарри, скажите, я ведь не ошибся? Вы не видите? – очень осторожно спросил Люциус.
- Да, - простой ответ, который привел мужчину в ужас. Юноша говорил так, словно это обыденность, и в этом нет ничего такого уж странного и необычного. Это по-настоящему пугало, даже его, видевшего и делавшего слишком много страшных вещей.
Люциус осторожно взял юношу за локоть, направляя его движение.
- Надо пройти мимо странного бара, кажется, он называется «Дырявый котел», свернуть на перекрестке налево. Второй дом, третий подъезд, - пояснил юноша.
- Как же вы передвигаетесь без помощи? – спросил Люциус, заинтригованный мальчишкой.
- Я выучил здесь все, и мне помогают, сами увидите, - улыбнулся юноша.
Вскоре Малфой понял, что именно имел ввиду, его спутник. Пока они шли по улицам, хозяева лавочек приветствовали юношу, почти каждый вручил его какой-то сверток, как оказалось, во всех этих магазинах у мальчика булл кредит, хотя это не совсем правильно. Юноша заранее вносил сумму, на которую его в течение месяца снабжали необходимыми продуктами: хлеб, молочные продукты, крупы, овощи и фрукты. Люциус обратил внимание, что все старались положить парню лучшее из своих продуктов. Кто другой постарался бы обмануть, ведь юноша не видит, но никто даже не пытался. На самого же Люциуса поглядывали настороженно, даже с угрозой, словно бы говоря, что если он причинит юноше боль, то ему не жить. Скрипач с каждой секундой становился все загадочнее и загадочнее.
Наконец, они пришли к дверям квартиры юноши.
- Вы не хотите зайти? – прошептал скрипач.
- Вы не слишком доверчивы, Гарри? – Люциус поражался наивности парня.
- Если бы вы хотели мне что-то сделать, вы бы уже сделали, - улыбнулся тот, открывая двери.
Пока юноша готовил им чай, Люциус прошел по двухкомнатной квартире. Все говорило о достатке, причем не просто о таком, когда  есть на еду и немного остается, чтобы отложить. Мебель была стильной и явно выполненной на заказ. Также было много разных безделушек, но явно дорогих. В зеркальной витрине были выставлены кубки. Люциус подошел к ним и начал читать.
«Гран-при конкурса «Юный виртуоз»», «Гран-при «Конкурса Шостаковича»» и так далее и тому подобнее. Таких кубков было около пятидесяти, и все они были получены в последние десять лет.
- Вы смотрите на кубки? – раздался шепот за его спиной. Люциус обернулся. Гарри расставлял на стеклянном столике чашки и корзинку с пирожными.
- Вы сладкоежка? – улыбнулся Люциус, чем поразил сам себя. Рядом с этим юношей он чувствовал себя человеком, легко и непринужденно. Хотелось просто сидеть рядом с мальчиком и смотреть на него, и глупо улыбаться.
- Мне нравиться сладкое, - подтвердил его догадку Гарри.
Так получилось, что все остальное время говорил Люциус, а юноша его слушал, лишь иногда что-то шепча в ответ. А потом он играл, только для Люциуса, для него одного. Это вышло само собой, просто юноша спросил, хочет ли Люциус узнать, каким он, Гарри, его представляет. Люциус забыл, как дышать. Это была такая странная смесь. Сначала музыка была холодной, больной, страшной даже. Она била по нервам, вызывала отвращение, но постепенно она менялась, становясь более спокойной. Люциус был поражен тем, как юноша точно охарактеризовал его внутреннее состояние музыкой.
- Где ты научился так играть? Так чувствовать музыку? – почему-то шепотом спросил Люциус.
- Когда я пришел в себя в больнице после полутора лет комы, то музыка стала тем, что помогло мне выжить, - получил он ответ.

  С того дня Люциус каждую свободную минуту проводил с Гарри. Он узнал, что тот является солистом в академическом королевском оркестре, что контракт юноши измеряется миллионами, и сам Гарри уже миллионер, правда, совершенно не тратит свои деньги, что ему повезло с теми, кто с ним был связан, поскольку его никто не обкрадывает, что было удивительно. Но Люциус считал, что это связано с магией. Каждый вечер Гарри играл только для него. И с каждой встречей Люциус понимал, что больше не может без этого сияющего мальчика, который почти не может говорить и с шестилетнего возраста не видит.
Впервые за всю историю Малфоев кто-то из этой семьи воспользовался услугами магглов. Люциус нанял частного детектива, чтобы выяснить всю подноготную юноши. А пока те работали, он наслаждался обществом Гарри. Они часто гуляли, и он  рассказывал юноше о том, как выглядит окружающий мир. А вечером, когда они оставались в стенах квартиры Гарри, тот пересказывал рассказы Люциуса на скрипке. Юноша был создателем. С каждым разом Люциус все отчетливее вдел магию, которая окружала юношу, но она проявлялась лишь в том случае, когда он брал в руки скрипку. Без нее он был обычным мальчишкой-магглом. Это было что-то невероятно и совершенно не поддающееся объяснению.
Однажды Гарри попросил разрешения дотронуться до лица Люциуса, чтобы узнать, как тот выглядит. Мужчина не колебался не секунды. Он сам взял в свои ладони, ладони юноши и поднес и к своему лицу. Он боялся вздохнуть, когда тонкие пальцы порхали по его кожи, изучая, смотря, рисуя.
- Ты красивый, - прошептал Гарри.
- Ты тоже, - улыбнулся Люциус, и зачем-то поцеловал тыльную сторону ладней юноше. Тот покраснел от неожиданности, но не отодвинулся.

Странности в поведении Малфоя не остались не замеченными, но выяснить, что с ним происходит, никому не удалось. Надо сказать, что ситуация в магическом обществе желала быть лучше. Противостояние Дамблдора и Волдеморта достигло апогея, но ни одна из сторон не могла взять верх. Казалось, что может быть проще: есть пророчество, есть Избранный – осталось только довести дело до конца. Либо выиграет один, либо другой. Но дело встало. И все больше людей заговаривало о том, что Избранный не тот, что им все же должен быть исчезнувший Гарри Поттер. Мальчик должен был сейчас учиться на седьмом курсе, но его не было. В школу Гарри Поттер так и не приехал, и найти его не удалось. Официальные поиски Мальчика-который-выжил закончились три года назад, вместе с возрождением Темного лорда.
Люциус стоял на темной стороне. Но его, как и многих других аристократов, пугало сумасшествие лорда, его рептилиевидная внешность и безмерная жестокость. Но перейти на сторону Света он не мог, да и не хотел. В этом году, на Рождество его сын должен был принять метку, но Драко этого не хотел. С Нарциссой он развелся еще несколько лет назад, и та, получив огромные отступные, умчалась в Европу, подальше от всего этого кошмара. А потом появился Гарри, божественный скрипач, отдушина и маленькие счастье. И Люциус не хотел это потерять, просто не мог позволить себе потерять эту новую частицу себя.
На Хеллоуин он получил ответ на свой вопрос. Перед ним лежа папка с досье на Гарри. Это был ответ на все высказанные и не высказанные вопросы, как его собственные, так и всего магического мира.
«Я не могу позволить магическому миру разрушить мир Гарри», - вот единственное, о чем он мог думать.

Никто не знал. Только Люциусу была известна правда, но он не собирался ею делиться. Гарри стал для него всем: солнцем, миром, небом, жизнью, воздухом. Им даже не надо было говорить. Гарри играл, а Люциус понимал каждый звук. Музыка говорила, просто надо было за звуками услышать слова, всего лишь.
Люциус был на всех концертах оркестра. Он никогда не слышал остальных, он всегда слышал только скрипку Гарри. Слышал и понимал.
В ноябре он решил показать своего мальчика, именно так он стал его называть про себя, колдомедикам. Для этого они поехали во Францию, благо там были трех дневные гастроли Гарри, он выступал соло. Диагностики, разные методики, но диагноз оказался неутешительным: слишком поздно, если бы они пришли, хотя бы на пару лет раньше. Все врачи, к которым Люциус возил Гарри, в один голос говорили, что ничего нельзя сделать. Полтора месяца поездок, полтора месяца врачебных консультаций – и ничего, почти ничего. Единственное. В чем удалось разобраться, так это в том, что случилось с магией Гарри. Она была заперта, и ключом к ней являлась скрипка, музыка. Причем вся его магия была направлена на исцеление тех, кто его слушал.
За все время Люциус ни разу не упоминал при Гарри о магии и магическом мире. Они передвигались только маггловскими методами. Сначала Гарри сопротивлялся, но потом сдался, понимая, что мужчина всего лишь хочет ему помочь.
Вернувшись к Рождеству, домой, они сидели в квартире Гарри. Юноша вдруг встал, взял скрипку и начал играть. Люциус просто слушал, и музыка, как всегда, захватила его. Но вдруг он понял, что именно хочет сказать ему юноша. Скрипка говорила, пела, кричала о любви. О Любви этого юноши к нему, Люциусу Малфою.
Это был самый большой и самый дорогой подарок в жизни мужчины. Нежность, чуть слышные стоны, хрупкое извивающееся в его объятиях тело, радость слияния. Один в другом. И два тела двигаются в унисон. И скрипка все еще поет, в двух сердцах, как в одном.
С той ночи их сердца бились только в унисон. Они желали быть вместе, не хотели расставаться. Два сердца, как одно, две души, как одно целое – вот чем стали Гарри и Люциус.
Но счастье не может быть вечным, и реальный мир вмешается в идиллию. На этот раз это стал мир Люциуса. Его пренебрежение своими обязанностями в ставке Лорда привели его к опале. Он несколько раз игнорировал вызов, и такое не могла пройти ему даром. Опала. А затем его стали кидать на самые безнадежные дела. И все равно, каждый вечер Люциус возвращался к своему маленькому скрипачу.
Гари чувствовал, что что-то происходит. Он мог читать душу Люциуса, как свою. И каждый вечер он лечил, отдавая все свои силы, что вернуть покой душе Люциуса. Но ничто не вечно. В конце мая Северус сообщил Люциусу, что Лорд собирается с ним разобраться, и это означало смерть.
Гарри сразу почувствовал, что что-то произошло. Душа Люциуса кричала, плакала, вопила, от безысходности и отчаяния.
- Расскажи мне, - шептал юноша. – Расскажи.
И Люциус не выдержал. Это была ночь откровений: о магии, о Хогвартсе, о семье Малфоев, о войне, о маленьком мальчике, остановившем однажды Темного лорда, а потом исчезнувшем в мире магглов, о Гарри Поттере, о том, как узнал, кто такой скрипач Гарри, куда и как исчез злополучный шрам в виде молнии, что случилось…
Избитого почти до смерти мальчика привезли в военный госпиталь, поскольку больше нигде не смогли бы его спасти. Двадцать четыре часа врачи бились за его жизнь. У смерти они его отбили, но не у сна на полтора года. За это время было сделано огромное множество операций, в одной из которых убрали и шрам на лбу, тем более что обнаружили серьезную опухоль в мозгу. Правда, до сих пор ходит легенда, что во время удаления опухоли, что-то ужасно визжало, почти на ультразвуке, свет постоянно мигал, а потом все прекратилось. Только вот когда мальчик пришел в себя, выяснилось, что глаза у него теперь черные и бездонные, и почти как у старика, и говорить он почти не может.
- Он тебя убьет? – прошептал Гарри, выслушав всю историю.
- Да, - тихий ответ.
- Давай сбежим, - в голосе дрожь.
- Он найдет, - обречено.
- А если…, - Гарри приподнялся. – А если я сыграю.
- Что? – Люциус смотрел на своего ангела.
- Ну, ты же сам сказал, что моя музыка лечит, - Гарри загорелся идеей.
- Ты сожжешь себя, - ужаснулся Люциус.
- Но я не хочу жить без тебя, - прошептал он так, словно кричал. – Давай попробуем, пожалуйста.
- Хорошо, - тихо-тихо ответил Люциус. прижимая к себе свое сокровище.

И этот день настал. Они сидели в гостиной и пили чай с пирожными, когда болью опалило левое предплечье Люциуса.
- Пора, - прошептал он.
Скрипка давно уже лежала всегда под рукой. Они жили этим моментом все последние недели.
Это была первая аппарация Гарри, и только поддержка любимого удержала его на ногах.
- Играй. Мой Ангел, заставь их чувствовать, - прошептал Люциус на ухо Гарри.
Обе стороны были удивлены, увидев его. Они не понимали, что за юношу он привел с собой, почему стоит, прижимая его к своей груди. Пожиратели насмехались, что-то крича. Кто-то бросил в их сторону заклятие, но тут юноша поднял скрипку…
Дамблдор не мог понять, что происходит. Он в шоке смотрел, как Пожиратели хватаются за грудь, раздирают на себе одежды, пытаются разорвать грудную клетку, вырвать собственные сердца. Он видел, как Беллатрикс Лестрейндж приставила к виску свою палочку и выкрикнула Аваду. Он видел, как плачут авроры. И виной всему этому был юноша со скрипкой. Его музыка набатом неслась под стенами Хогвартса. Она казнила, она роптала, она наказывала.
Дамблдор смотрел на юношу, который с каждым мгновением становился все бледнее, но играл, все более, неистово. Он видел как вокруг него и Люциуса кружиться магический вихрь.
- Авада Кедавра, - шипящий голос. И зеленый луч летит в скрипача и его защитника. Но на его пути встает аврор.
- Не дайте им его убить! – крик над полем. Люди встают перед Малфоем и его юношей, закрывая их. А Музыка вдруг меняется, она летит, звенит. Дамблдор в шоке смотрит на разноцветье нитей, которые проходят через тела людей, не причиняя им вреда. И вот одна из них вгрызается в Волдеморта, заставляя его извиваться и кричать, но его не слышно за скрипкой. Бездыханное тело падает на землю, тело не может существовать без души, а то, что от нее осталось, покинуло эту бренную оболочку, чтобы никогда больше не вернуться. Тьма ушла, оставив лишь свет.
Музыка становиться все тише. Дамблдор видит, как Люциус Малфой падает на колени, пытаясь удержать юношу. Скрипка взрывается отчаянной нотой. Юноша оседает на руки мужчины.
- ВАС СПАС ГАРРИ ПОТТЕР! – кричит Люциус, обнимает юношу и исчезает. Директор знает, что в таком состоянии нельзя аппарировать. Он в шоке. Он никогда не думал, что такое возможно, но он все видел сам. И не только он слышал слова Малфоя. Это было что-то невероятное. Слишком, невозможное.

Год спустя.
- Гарри, - голос доносился с улицы. Юноша отложил скрипку, бережно проведя по ней рукой. Это был подарок его любимого. Юноша осторожно повернулся, что-то просчитывая. Он уже привык к этому дому, но все еще отсчитывал ритмы, чтобы ни на что не напороться. Он вышел на крыльцо и замер. Он знал, что Люциус сам к нему подойдет, когда заметит, что он вышел. И так и было. На плечи легли такие знакомый, родные руки, чуть мозолистые. Кто бы мог подумать, что аристократ в энном поколении будет сам ухаживать за садом, что он сам его вообще посадит.
Они никогда не вспоминают тот день, когда совершили, невозможное. Они никогда больше не были в магическом мире. Люциус Малфой лишился всей своей магической силы, отдав ее своему мальчику, чтобы тот смог совершить то, что совершил. Здоровье же Гарри было основательно подорвано. Он шесть месяцев провел в кровати. Такой выплеск магической силы, да еще и заимствованной, чуть не стоил ему жизни. Теперь он должен каждый месяц наблюдаться у кардиолога. Иногда он совсем не может говорить, и тогда они общаются с помощью музыки, ведь Люциус совершенно спокойно понимает, что именно хочет сказать Гарри.
Они живут в небольшом уединенном месте на побережье Средиземного моря. Гарри все также играет, но больших концертов не дает. Сейчас он работает над записью дисков, поскольку на его талант очень большой спрос. Люциус занимается садоводством, он разводит удивительные сорта цветов. И они вместе, чтобы никогда уже не расстаться. И никто за это время их не побеспокоил. Они победили, выстояли и теперь просто живут друг для друга: виртуозный слепой скрипач и когда-то надменный маг, а теперь сквиб. И они счастливы…